Этнокультурные особенности обработки и использования рыбьей кожи народами Нижнего Амура

На фоне достаточно серьезных этнографических исследований на Камчатке и в Русской Америке, «белым пятном» в российской этнографии середины XIX века оставались Приамурье, Приморье и Сахалин. Это связано, прежде всего, с тем, что Северо-восток евроазиатского материка уже с XVII века являлся территорией Российского государства, тогда как после первых походов на Амур отрядов Москвитина, Хабарова, Пояркова, Степанова русские, согласно Нерчинскому договору 1689 года с маньчжурской Цинской империей, были вынуждены почти на сто лет покинуть открытые с великим трудом земли. Только в 1858 году с подписанием Айгунского договора, а в 1860 году Пекинского договора, Юг евроазиатского материка, включавший большую часть территории современного Хабаровского края, северные районы Приморья, Сахалин и часть Амурской области, стал принадлежностью Российского государства. До этого момента наука практически не располагала какими-либо сведениями о данной территории и ее народах. Поэтому целенаправленное изучение амурских этносов, формирование этнографических исследований, которые затем легли в основу дальневосточной этнографии, началось только в середине XIX века. Говоря о присоединении Приамурья к Российской империи, Р. К. Маак подчеркивал, что это «событие в высшее степени благоприятное для России и счастливое для науки» [1].

Первые и крайне скудные этнографические сведения содержатся в исторических источниках XVII века — «скасках» и «отписках» русских землепроходцев, положенных в основу «Сказания о великой реке Амуре, которая разгранила русское селение с Китайцы» И. Г. Спафария, а также «Роспись по рекам и имяна людям, на которой реке которые люди живут...», составленная участниками экспедиции Москвитина в 1639 году. Эти документы фиксируют, прежде всего, сведения географического характера, поскольку первопроходцами двигали сугубо экономические интересы к неизвестным землям [2]. Однако пунктиром в них обозначены отдельные этнографические черты: краткое описание местных народов и их названия, особенности образа жизни. В отчетах и отписках упоминаются жители «даурских мест» — дючеры, натки, ачаны, гольдики и негидальцы, которые летом жили в «клетях безоконных», зимой в рубленых юртах, землю под хлеб не пахали, из домашних животных разводили собак, кормились главным образом рыбой и одежду носили «из кож рыбьих» [3]. Таким образом, зафиксирована особенность амурских этносов, в жизни которых главенствующее место занимал рыболовецкий промысел, а рыба была основой жизни, широко использовать рыбью кожу.

Во второй половине XIX века, когда произошло «событие в высшей степени счастливое для науки», началось систематического изучение Приамурья и населяющих его народов. В этнографических исследованиях XIX века уже даются детальные описания технологии обработки рыбьей кожи, особенности ее использования в жизни коренных народов Нижнего Амура. А главное, этнографы акцентируют внимание на уникальности ремесла обработки рыбьей кожи у амурских этносов, на его высоком художественном уровне. Все тот же Ричард Маак утверждал, что «ни у кого из других жителей Восточной Сибири мы не встречаем в такой степени развитаго художественного инстинкта...» [4]. Вслед за ним дальневосточный этнограф Иван Алексеевич Лопатин обобщивший богатый историко-этнографический материал в монографии «Гольды Амурские, Уссурийские и Сунгарийские», не скрывал своего восхищения: «Гольды — удивительный народ в своем искусстве. (...) несмотря на первобытную жизнь в материальном и духовном отношении, гольды тем не менее имеют все виды искусства и некоторые из них у них высоко развиты. Самое важное, без чего не может быть никакого искусства, у гольдов есть, именно, любовь к красоте, любовь к творчеству, вымыслу, поэзии. (...) без искусства, без стремления украсить и поэтизировать свою жизнь гольд не делает ни шагу. Всякой, даже самой обыкновенной вещи в хозяйстве гольд придает изящную художественную форму и непременно сообщает ей какой-нибудь поэтический смысл» [5].

В этот период в далекий край устремились путешественники и литераторы, которые в своих путевых заметках, отчетах и статьях также делали особый акцент на яркой особенности культуры амурских и сахалинских народов использовать в быту и духовной культуре рыбью кожу. Мы находим это в книге русского писателя и этнографа С. В. Максимова, участника большой этнографической экспедиции, организованной в 1859 году Морским министерством «На Восток. Поездка на Амур: дорожные заметки и воспоминания»: «Станица Добрая отошла от берега на целую версту. В этой станице попался мне первый гольд, подъехавший на своей маленькой лодке, форма которой решительная маньчжурка (...). У гольда в лодке сеть и на распорках, словно крылья летучей мыши, просушивается кожа с рыбы калуги. Кожу эту гольды употребляют на обувь» [6]. В иллюстрированном своде очерков о Восточной Сибири, созданном государственным чиновником Г. С. Бильдзюкевичем также в 1859 году и посвященном графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому, есть сведения исторического и этнографического характера, в частности, дается описание традиционного костюма коренного жителя Амура: «Одежда их заключается в широкой рубашке китайского покроя, просторных холщовых брюках, обуви, сшитой без всякого фасона; сверх рубашки носят короткий кафтан из звериных и рыбных шкур, подпоясанный кожаным кушаком, к которому прицепляются небольшой нож, медная трубка и кисет с табаком — неразлучные спутники азиатца» [7].

Изучение коренных народов Дальнего Востока объединило в научную общность самых разных людей — общественных и политических деятелей, православных миссионеров, учителей и др. В 1884 году основана самая первая научная общественная организация на Дальнем Востоке — Общество изучения Амурского края (ОИАК), спустя десять лет — Приамурский отдел Императорского Русского географического общества (ПОИРГО). Ценные этнографические материалы по традиционной культуре дальневосточных этносов, их обрядовой культуре и ремеслам содержатся в отчетах и публикациях членов этих обществ. Среди них В. П. Маргаритов, давший описание культуры и быта орочей; К. Д. Логиновский, в рукописных отчетах которого немало значимых этнографических материалов, связанных с нивхами, ульчами, нанайцами и, в том числе, их традициями обработки и использования рыбьей кожи; И. П. Надаров, зафиксировавший во время крупной экспедиции Общества изучения Амурского края в 1886 году сведения об удэгейцах и нанайцах, их основных ремеслах и собравший богатую коллекцию, в которую в том числе вошли инструменты для выделки рыбьей кожи и праздничный халат из рыбьей кожи [8].

Многие из этих исследователей-энтузиастов не имели специального образования, но, стремясь заполнить вакуум в этнографических сведениях о коренных этносах, они собрали уникальный исследовательский материал, создав тем самым эмпирическую базу для дальнейшего формирования дальневосточной этнографии. С появлением таких знаковых фигур, как Шренк, Штернберг, Пилсудский, Лопатин дальневосточные этнографические исследования получили серьезное научное оформление и, в итоге, обогатили не только этнографическую науку в России, но и стали важными страницами в мировой науке. В первых крупных этнографических трудах второй половины XIX — начала XX века, авторами которых выступают Л. И. Шренк, Р. К. Маак, И. А. Лопатин, уже даются детальные описания технологии обработки рыбьей кожи, особенности ее использования в повседневной жизни и обрядовой культуре коренных народов Нижнего Амура.

Вот одно из технологических описаний, сделанное И. А. Лопатиным [9].

«Кожа рыб выделывается исключительно гольдячками; вообще, изготовление костюма и его украшение считается чисто женскою работою.

Кожу с пойманной рыбы снимают не сразу: выпотрошив рыбу, ее вешают на сушила, где она провисит день или два, и только после этого снимают кожу. Только что снятую сырую кожу прикалывают сушиться на стену амбара или фанзы, предварительно растянув ее елико возможно. После двух-трех дней такой сушки шкурки снимают со стены и, положив их все одна на другую и придавив чем-нибудь тяжелым, дают окончательно высохнуть на ветру. После этого сухие шкурки мнут на особом станке.

Мялка имеет простое устройство: она состоит из тяпки (уксу) и станка (деле), который имеет в средней части углубление, куда кладется кожа, а по концам — выемки, куда работница кладет свои ноги, чтобы прижать станок. Вся работа на мялке состоит в том, что гольдячка ударяет тяпкою по коже, смятой в комок, и часто переворачивает ее. При выделке рыбьей кожи употребляются икра и мозги животных. Этими веществами кожа несколько раз смазывается, а потом еще мнется на мялке и окончательно отминается руками...

Выделанная готовая рыбья кожа часто долго висит на перекладинах вверху фанзы или амбара. Когда же явится нужда в платье, гольдячки собирают ото всюду выделанные рыбьи шкурки и предварительно сшивают их нитками, изготовленными из рыбьей кожи, придерживаясь все же в общих чертах выкройки. Когда все шкурки будут сшиты, окончательно раскраивают все части платья и сшивают теми же нитками».

Этнографические исследования ученых второй половины XIX — начала XX века показывают, сколь значительна была роль рыбьей кожи в жизни коренных народов Нижнего Амура. Традиция обрабатывать этот материал, уходящая корнями в глубокую древность, связана с этноэкологическими принципами дальневосточных этносов по отношению к живой природе: не брать ничего лишнего, использовать все без остатка. На этот счет существовало множество запретов, в основе которых бережное отношение ко всему живому. В качестве примера можно привести правила, связанные с приготовлением из рыбьей шкуры ритуального студня мос (моси), игравшего важную роль в жизни нивхов и ульчей. Мос был главным блюдом медвежьего праздника, он служил жертвенной пищей для духов, его использовали в погребальном обряде, при освещении жилища и т. д. Отходы рыбьей шкуры при изготовлении ритуального студня ни в коем случае не выбрасывали, а складывали в отдельную посуду и затем скармливали белой собаке, которая считалась священной [10]. Определенное значение имела рыбья кожа и в народной медицине, являясь не только составной частью амулетов, но и самостоятельным ингредиентом для лечения того или иного недуга.

Рыбья кожа в жизни коренных народов Нижнего Амура еще во второй половине XIX века была одним из главных материалов, который широко использовался в материальном быту, а также был незаменим при изготовлении оберегов, талисманов, костюма шамана. Амурские этносы хорошо знали свойства кожи разных пород рыб и в зависимости от этого применяли их для изготовления тех или иных предметов. Из прочной кожи тайменя, ленка и сома шили нижнюю часть обуви, а голенища из мягкой кожи кеты, и из нее же — промысловую и повседневную одежду. Еще это был прекрасный материал для палаток, дождевиков, покрышек для нарт, мешочков для хранения продуктов. Для праздничных и свадебных халатов использовали фактурную кожу сазана, которую выбеливали на морозе или с помощью особой породы глины. Толстая и прочная кожа калуги шла на изготовление ножен, трутниц, крепления для лыж, ремни для настилов нарт [11].

Рыбья кожа заменяла и оконные стекла, для чего обычно использовали кету или сазана. Описывая традиционное жилище коренных этносов Амура, Ричард Мака отмечал, что это «сделанные из столбов и глины мазанки с широкими окнами, в которые вставлена деревянная решетка с одним рядом продольных перекладин; она обклеивается рыбьей кожей, сшитой посередине окна так, что шов представляет линию, похожую на край пилы с отлогими зубцами, и идет поперек окна» [12]. В 1860 году в экспедиции на Нижнем Амуре побывал ботаник К. И. Максимович, и он отметил лишь одно стекло, вделанное в нанайский дом неподалеку от Хабаровска. В остальных жилищах по Амуру оконные рамы все еще затягивались бумагой или рыбьей кожей [13].

Широкое использование рыбьей кожи в быту было связано, прежде всего, с дороговизной ткани, которую амурские мастерицы ценили в сотни раз выше, чем свои великолепные изделия. Маак отмечал, как мало ценили свой труд амурские мастерицы и «за небольшой кусок ситцу (...) охотно отдавали свои одежды тщательно и очень искусно вышитыя выкрашенной рыбьей кожей...» [14]. Это подтверждает и С. В. Максимов в своих дорожных заметках 1859 года: «— Каково вы с манеграми жили? — спрашивал я в Бекетовской станице. — Ладно жили. Пользовались от них рыбой, мехами, кожами на лапоть. Давали им старые, рваные рубахи свои, бутылки, у кого были. Все брали, ничем не брезговали; особенно им любы были старые наши тряпки» [15].

Яркой иллюстрацией к этому описанию могут послужить предметы из этнографической коллекции, собранной в 1880-х годах на Нижнем Амуре зарубежными исследователями и путешественниками и хранящейся в настоящее время в архивном отделе Берлинского этнологического музея. Халаты из рыбьей кожи, поражающие высоким качеством шиться, красотой орнаментов, яркостью окраски, с изнанки выглядят совсем иначе: их подкладка состоит из лоскутов разного размера и фактуры. Возможно, это фрагменты головных платков, рубах или просто ветхие тряпки, сшитые в единое мозаичное полотно и представляющие собой подкладку праздничной одежды, на изготовление которой, судя по сложности кроя и орнамента, у мастерицы ушло несколько лет [16]. Эта коллекция, где помимо праздничных и повседневных халатов — рукавицы, головные уборы, наушники, передники, обувь, сумки, куклы, заготовки орнаментов подтверждает слова Р. К. Маака и И. А. Лопатина об уникальности искусства амурских мастеров, которые в совершенстве владели технологиями выделки рыбьей кожи, ее окраски, шитья и орнаментирования.

Изделия из рыбьей кожи играли значительную роль в области межэтнических контактов и были значимым экономическим ресурсом. Если, к примеру, по Амуру славились циновки, сплетенные жительницами стойбища Аури (именно здесь росло больше всего тростника), а мужчины села Адди делали лодки из кедра (ниже по Амуру кедр уже не встречался), и они приобретались ульчам, нивхами и даже переправлялись на Сахалин, то лучшими мастерицами по изготовлению праздничной одежды из рыбьей кожи по праву считались мастерицы из нанайского стойбища Торгон, и к ним обращались заказчики далеко вниз по Амуру вплоть до Сахалина [17]. Ссылаясь на публикации А. В. Сильницкого в газете «Приамурские ведомости» за 1895 год, российский этнограф А. В. Смоляк отмечает, что еще в конце XIX века эвенки, жившие оседло на Амуре, носили обувь и рукавицы из рыбьей кожи, однако сами они ее не обрабатывали, хотя были рыболовами, и этот материал был им доступен. Эти вещи эвенки предпочитали приобретать у своих соседей нанайцев и использовали их нанайские названия. Обувь из рыбьей кожи — пондо, чулки из ткани (их эвенки шили сами) — докто [18].

С появлением на Амуре русских переселенцев, принесших с собой иные традиции и культуру, одежда коренных жителей стала меняться. Но главное, ткань со временем становилась доступной и постепенно вытеснила традиционный материал, обработка которого требовала много времени и сил. Так, отправляясь на промысел, охотник должен был захватить с собой несколько пар обуви, рукавицы, запасной халат. Учитывая трудоемкость их изготовления можно только предположить, какая нагрузка лежала на плечах женщин. Однако именно женщины, хранительницы ремесла обработки рыбьей кожи, в отличие от мужчин не спешили облачиться в русскую одежду [19].

Тем не менее, еще в начале 20-х годов XX века коренные жители Амура продолжали носить одежду и обувь из рыбьей кожи: «...даже около русских селений можно встретить „франтов“, щеголяющих в халатах из рыбьей кожи, а в глухих далеких стойбищах и до сих пор остался в большом ходу старинный национальный костюм» [20]. К середине XX века обработка и использование рыбьей кожи практически ушли из жизни амурских этносов, старые вещи хранились на чердаках. Однако обувь из рыбьей кожи все еще оставалась в ходу. Благодаря своей прочности и легкости, она была незаменима на рыбалке, а в военные и послевоенные годы сапоги из рыбьей кожи решила проблему нехватки обуви. Причем, в такой обуви ходили и амурские этносы, и русское население. Жительница села Сикачи-Алян Екатерина Ильинична Мурзина вспоминала, что в 1946 году ездила в Хабаровск продавать табак в согбома ота, потому что ничего другого не было [21]. В ульчском селе Булава еще в начале 2000-х годов можно было встретить пожилых женщин в традиционных халатах, простых, без каких-либо украшений, которые заменяли им повседневную одежду [22].

В прежние времена рыбья кожа служила важным материалом в обрядовой культуре: из нее изготавливали костюм шамана, она была частью амулетов и оберегов. В качестве примера можно привести детскую рубашку-оберег, которую шили из кожи разных пород рыб, что, по убеждению коренных жителей Амура, придавало ей особые защитные свойства. Даже в середине XX века в костюме шамана встречались отдельные детали из рыбьей кожи. Среди экспонатов этнографического музея детской школы искусств села Булава Ульчского района есть личные вещи шаманки Кагу Мала, жившей в этом селе в 1950-е годы. Среди них ее головной убор из стружек, в который вплетены деревянные фигурки сэвэнов, гагар и водяные змеи из рыбьей кожи. В коллекции краеведческого музея Нанайского района Хабаровского края села Троицкое хранится нагрудник лэлэ — атрибут шаманского костюма середины XX века. Лэлэ вырезан из кожи сазана, на светлую поверхность химическим карандашом нанесены изображения змей, мух, ящериц. До поступления в музей нагрудник хранился на чердаке дома Виолетты Павловны Ходжер из села Верхний Нерген [23].

Во второй половине XX века, в связи с невостребованностью, технология обработки рыбьей кожи практически исчезла, и лишь отдельные мастерицы сохраняли это ремесло. В 1990-е годы в Ульчском районе Хабаровского края обработкой рыбьей кожи занималась только одна мастерица — жительница села Булава Зоя Александровна Пластина [20]. Благодаря ей в этнографическом музее Булавинской детской школы искусств сегодня есть уникальные экспонаты (костюм рыбака, обувь, сумочки для рукоделия), выполненные этим мастером.

В последние десятилетия многое стало меняться в сознании людей. Мировое сообщество осознало остроту и актуальность проблемы сохранения культуры коренных народов, а сами их представители понимают, что с утратой своих корней они перестанут существовать как этнос. Важным звеном, которое соединяет нынешнее поколение с уже ушедшими, как и прежде, является ремесло. Сегодня в Хабаровском крае и на Дальнем Востоке происходит активный процесс возрождения ремесел. Благодаря члену Союза художников России, известной нанайской мастерице Ю. Д. Самар в регионе появились мастера по обработке рыбьей кожи, изделия которых получили высокую оценку в России и за рубежом. Постепенно древнее ремесло обработки рыбьей кожи становится определенным экономическим ресурсом для коренных народов Нижнего Амура. Предметы и детали одежды, сувенирная продукция, настенные панно, ковры, украшения, аксессуары — все это начинает цениться на мировом рынке. В 2011 году коллекция музея Центра северных народов в г. Тромсо (Норвегия) пополнилась халатом из рыбьей кожи, автор которого Ю. Д. Самар. Участниками выставочного проекта, проходившего в Центре северных народов, стали мастера Хабаровского края Юлия Самар (село Верхняя Эконь Комсомольского района) Валентина Бельды (село Джари Нанайского района), Ирина Соколова (г. Николаевск-на-Амуре), Юлия Чижик, Иван Росугбу, Светлана Росугбу (село Булава Ульчского района).

Ценность произведений амурских мастеров заключается в том, что они практически полностью сохранили весь цикл древней технологии при обработке и выделке рыбьей кожи. Как и в старину, они сшивают детали изделий вручную, при орнаментировании используют рыбий клей, который также изготавливают по старым технологиям. При этом произведения декоративно-прикладного искусства приобретают новые формы: например, молодежный комплект из рыбьей кожи, созданный Людмилой Хатхил из села Булава и отмеченный золотой медалью ВВЦ в Москве. Из этого материала делают браслеты, серьги, из нее шьют пояса и сумки.

Рыбья кожа, когда-то незаменимая в быту и не представлявшая, по убеждению жителей Амура, никакой ценности, теперь становится предметом искусства. Своего рода брендом Хабаровского края и современных представителей коренных народов Нижнего Амура. Впрочем, эту роль уникальные изделия из рыбьей кожи исполняли и больше ста лет назад. Достаточно вспомнить, что среди многочисленных подарков цесаревичу Николаю, отправленных ему из Хабаровска в 1891 году, значится «Гольдская одежда из рыбьей кожи» [21].

Елена ГЛЕБОВА

Публикация подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта «Древнее ремесло обработки рыбьей кожи как ресурс инновационного развития коренных народов Нижнего Амура». Проект № 11-11-27003а/Т

ИСТОЧНИКИ

1. Маак Р. К. Путешествие на Амур, совершенное по распоряжению Сибирского отдела Императорского Русского географического общества в 1855 году. — СПб.: Типография Карла Вульфа, 1859
2. Колумбы земли русской: Сборник документальных описаний об открытиях и изучении Сибири, Дальнего Востока и Севера в XVII — XVIII вв. — Хабаровское книжное издательство, 1989.
3. Сем Ю. А. Нанайцы: Материальная культура (вторая половинаXIX — серединаXX в.): этнографические очерки. — Владивосток, 1973.
4. Маак Р. К. Путешествие на Амур, совершенное по распоряжению Сибирского отдела Императорского Русского географического общества в 1855 году. — СПб.: Типография Карла Вульфа, 1859
5. Лопатин И. А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские: Опыт этнографического исследования. — Владивосток, 1922.
6. Максимов С. На Восток. Поездка на Амур: дорожные заметки и воспоминания. — СПб.: издание книгопродавца С. В. Звонарева, 1871.
7. Бильдзюкевич Г. С. Живописный альбом с приложением краткого описания замечательнейших видов и местностей на берегах р. Шилки, Амура и Восточного океана. 1859. — Российская Академия наук. Сибирское отделение. — Новосибирск, 2005.
8. Шульгина Т. С. Русские исследователи культуры и быта малых народов Амура и Сахалина (конец XIX — начало XX в.). — Владивосток. Изд-во Дальневосточного университета, 1989.
9. Лопатин И. А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские: Опыт этнографического исследования. — Владивосток, 1922.
10. Крейнович Е. А. Нивхгу: Загадочные обитатели Сахалина и Амура. — М.: Наука, 1973.
11. Глебова Елена. Метаморфозы рыбьей кожи: Путь древнего ремесла народов Амура. — Хабаровск: Омега-Пресс, 2010.
12. Маак Р. К. Путешествие на Амур, совершенное по распоряжению Сибирского отдела Императорского Русского географического общества в 1855 году. — СПб.: Типография Карла Вульфа, 1859
13. А. В. Смоляк. Этнические процессы у народов Нижнего Амура и Сахалина: середина XIX — начало XX в.— Изд-во Наука, М., 1975.
14. Маак Р. К. Путешествие на Амур, совершенное по распоряжению Сибирского отдела Императорского Русского географического общества в 1855 году. — СПб.: Типография Карла Вульфа, 1859.
15. Максимов С. На Восток. Поездка на Амур: дорожные заметки и воспоминания. — СПб.: издание книгопродавца С. В. Звонарева, 1871.
16. Информация, зафиксированная автором в Берлинском музее этнологии в 2011 году.
17. Смоляк А. В. Этнические процессы у народов Нижнего Амура и Сахалина: середина XIX — начало XX в. — М.: Наука, 1975.
18. Там же.
19. Там же.
20. Лопатин И. А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские: Опыт этнографического исследования. — Владивосток, 1922.
21. Полевые записи автора 2011 г. (с. Сикачи-Алян Хабаровского края, от Мурзиной Екатерины Ильиничны).
22. Полевые записи автора 2003 г. (с. Булава Ульчского района Хабаровского края).
23. Полевые записи автора 2009, 2011 гг. (с. Булава Ульчского района и с. Троицкое Нанайского района Хабаровского края).
24. Мельникова Т. В. Дар «рыбьекожих варваров» // Словесница Искусств. — 2005. — № 16.
25. Российский императорский дом и Дальний восток: Документы и материалы. — Владивосток, 2007.